Автор:Анна Быстрова
Тёмныесидят на кухне и дружно едят растворимый суп из кружки, зеркально повторяя движения друг друга. –Вообще-то,у нас есть нормальная еда, – говорит Генрих. Скорее ради того, чтобы хоть что-то сказать, чем чтобы они его послушали. Потому что он уже заранее видит, как они пожмут плечами и продолжат есть, едва ли посмотрев на него глазами, золотыми, как текучий расплавленный янтарь. Ещё давно, едва взглянув в эти глаза в первый раз, он понял, что пропал. У Генриха почти что нет знакомых и вовсе никаких друзей. Никогда особенно-то и не хотелось. Общения ему вполне хватает и на работе, а это ещё не учитывая редких встреч с соседями на лестнице.
Генрих живёт в одиночестве в огромной, холодной и пустой квартире. Почти не ходит в три самые большие комнаты, а ночует в четвёртой, маленькой, где кровать-то едва помещается. По вечерам Генрих сидит на кухне и читает. Пьёт чай и старается не думать о том, во что потихоньку превращается его жизнь.
Совершенно неудивительно, что однажды, когда он просыпается утром, Тёмные уже в квартире, как будто всегда тут и были. Впрочем, может, на самом деле были, только стать видимыми решили именно теперь. Тёмные
всегда приходят туда, где одиноко, страшно, холодно и темно. Чуют такие места и таких людей идеально, потому
что с ними всегда проще. Тёмные поселяются в надломах души и расширяют их, создают огромные трещины.
УТёмных одинаковые янтарные глаза, в которых то и дело крутятся вихри медного цвета. Больше Тёмные не похожи абсолютно ничем, не учитывая цвета одежды, но упорно продолжают вести себя, как
близнецы. Генрих поначалу думал, что они – просто одна сущность, зачем-то пожелавшая разделиться надвое, но теперь он знает, что это не так.
–Я хочу имя, – капризно говорит Тёмная и повисает у него на плече. – Дай мне имя!
Красивое! Хочу!
–Люси?– вяло предлагает Генрих. – Эмили? Дженнифер?
Тёмная пихает его локтем в бок и мотает головой. А потом включает телевизор, который никто не смотрел уже много лет, и долго переключает каналы в поисках подходящего имени. Генрих сидит рядом и смотрит в
стену. Его охватывает странная апатия. Ребенком он очень много мечтал о духах, которые поселятся рядом и будут помогать или просто дружить с ним, – ну правда же, такое же повсюду случается. Только духи на улицах всегда проходили мимо, словно бы и не замечая его. Случается повсюду. Только не с ним. А теперь – вот.
Дома у него живёт парочка Тёмных.
–Яра,– говорит Тёмная и довольно жмурится. – Меня будут звать Яра.
Генрих кивает и поворачивается к Тёмному:
–А ты?
Тот кривит тонкие губы в усмешке:
–Очень мне надо. Обойдусь.
Вот так дома у Генриха и остаются Яра и Тёмный. Насылают страшные сны, тоску и страхи, вечно вертятся под руками, почти окончательно портят отношения с соседями, мешают работать – и прочее, и прочее, и прочее… Только, удивительное дело, хуже с их появлением уже не становится.
–С тобой скучно, – обижено говорит Яра. Плюхается рядом на кухонный диванчик, шалит по мелочи, добавляет в чай соль вместо сахара. – Ты как будто не против, что мы тут живём.
Тёмный не говорит ничего. Садится на диван с другой стороны, забирается на него с ногами и обнимает Генриха за руку, от чего начинает ныть место, где когда-то была сломана кость. С этого дня Генрих начинает потихоньку делать вид, как будто пытается избавиться от них. Более деятельная Яра буквально светится от счастья. Шумит по ночам, так что соседи вызывают полицию, а Генрих только разводит руками. Тёмный не говорит ничего и приходит смотреть на спящего Генриха, заставляя того регулярно просыпаться от холодного ужаса, сковывающего тело. Тёмные вовсе не создают кошмары – они просто приманивают их.
И ещё много чего другого.
–Мы хотим вечеринку! – кричит Яра, приплясывая на кровати. – Позовём кучу гостей и будем веселиться!
Генрих чувствует себя то ли отцом шумных подростков, то ли старшим братом, то ли ещё чёрт знает кем. Когда квартира наполняется чужеродными сущностями, по большей части, ужасающими и мерзкими, Генрих уходит в свою комнату и ложится спать. Думает о том, что никому, кроме него, плохо от этого не станет. За одну
ночь даже вся эта толпа не успеет сильно навредить людям, живущим в соседних квартирах, а сам Генрих как-нибудь переживёт.
Он пропускает момент, когда в комнату заходит Тёмный с кружкой горячего шоколада в руках. Молча садится рядом и протягивает кружку Генриху. Тот делает глоток. В шоколаде так много острого перца, что горло сразу начинает пылать, но Генрих даже не морщится. Тёмный забирает кружку и пьёт сам. Они так и
сидят в темноте, слушая шум в соседней комнате.
–Я тут лягу? – хмуро спрашивает Тёмный. – Яра шумит, я хочу спать. Они мешают. Генрих встаёт и идёт на балкон курить. Кружку ему всё-таки суют в руки, и её приходится взять с собой. В темноте видны только
золотые глаза Тёмного, сверкающие, как огонёк сигареты. Генрих стоит на балконе, и тьма потихоньку
подступает к нему со всех сторон и обволакивает. «Я неудачник, – думает Генрих. – Чудовищный неудачник».
«Нуи хорошо, – думает Генрих. – Вот и чудесно. Просто отлично».
–Посиди со мной, – просит Тёмный, свернувшийся маленьким клубком тьмы на кровати.
– Я вижу что-то, когда засыпаю.
–Это сны, – говорит устало Генрих. Рассматривает упаковку таблеток, прописанных врачом на прошлой неделе. Кладет на место. Садится на край кровати и задумчиво вглядывается в темноту, пока та не начинает сверкать. Он закрывает глаза и думает о том, что ему перестали сниться кошмары. Привычная усталость отступает
и заменяется каким-то теплом.
Он засыпает на другом конце кровати. Яра приходит под утро, по привычке опускает тяжёлую головную боль на виски Генриха, а потом укрывает и его, и брата одеялом. И идёт на кухню, заваривать чай. В квартире
становится тепло и будто бы не пусто. Гости потихоньку растворяются в утренней тишине.
–Клиническая депрессия – это серьёзно, – ворчит Лиза, коллега по работе. – Нельзя так к этому относиться.
«Нету меня никакой депрессии, – сердито думает в ответ Генрих. Дни мешаются в одну сплошную паутину. – Нужно купить печенья к чаю, наверное. Они вчера опять всё съели».
Призраки шумят, шебуршат по углам, иногда начинают выть и скрестить в окна. Генрих снова почти перестаёт спать. Призраки стонут и рассказывают ему истории о своей смерти, о том, каково это – умирать.
«Я сойду с ума, – думает Генрих. – Ничего страшного, скоро я просто сойду с ума».
Яра прогоняет призраков веником, сердито шипя под нос что-то о том, что это – их человек, трогать его нельзя. Яра зло клацает тремя парами клыков, и золотые глаза её светятся огнём.
–Можно нам спать здесь? – спрашивает она. – С тобой. Ты будешь читать нам на ночь?
–Я слышал, всяких злых духов несложно прогнать, – говорит Генриху сосед, успешный журналист. – Столько народу этим занимается. Позвать кого-нибудь?
Генрих едва сдерживается, чтобы не нагрубить. Потому что Тёмные – вовсе не злые. Просто капризные, иногда излишне жестокие дети. Тёмные спят по обе стороны от него, из рук. Генрих не знает, как объяснить другим, что они вовсе не мучают его – просто живут рядом и потихоньку становятся смыслом, и как же странно, когда этот
смысл всё-таки появляется. Генрих не знает, как скрыть всё это от двух пар золотых глаз, к которым он привязался с первого взгляда.
–Это ваши родственники? – спрашивает старенькая подслеповатая соседка. – Племянники, наверное? Надолго приехали? Сколько им?
–Надолго,– кивает Генрих. – Им по восемнадцать. Дети старшей сестры. Приехали учиться к нам.
И уходит домой, а в голове крутятся мысли о том, что Тёмные, может, ему и не родственники, но зато уж точно семья.
–Это что это? – подозрительно спрашивает Тёмный и тянется к его лицу. Недоверчиво ощупывает руками и морщит нос. Генрих вопросительно хмурится и смотрит в зеркало.Он улыбается впервые за очень-очень много лет. Проходит вечная головная боль – он идёт по улице, подняв голову, и с изумлением разглядывает мир, который столько времени почти не замечал.
–Я хочу собачку, – шепчет ему на ухо Яра, устраивая голову у него на плече перед сном. – Давай заведём собачку? Такую огромную, чёрную, злую, и чтобы клыки больши-и-и-ие!.. Я буду гулять, правда. И
кормить. И… – она засыпает, не договорив до конца.
–Улыбка,– сквозь сон бормочет её брат. – Это называется – улыбка.
Генрих откладывает книгу и выключает свет. Две тени с золотыми глазами крепко спят
рядом с ним.
Диалоги на тетрадных полях. Тени с золотыми глазами
Теги: нет
| Предыдущий пост: Про дождь... | Все посты Элис Асгольд | Следующий пост: Очередной рассказ.... |
Комментарии (6)
09:12 22.07.16
17:01 18.07.16