Когда Хэль начало казаться, что эта пытка будет длиться вечность, руки, стискивающие ее голову, внезапно исчезли, и от неожиданности она едва не упала со специального кресла, на котором собственно и проходила вся процедура.
– Свободна, – заявил сзади глухой женский голос. Его обладательница стояла, скрестив руки на объемной груди, и сверлила девочку взглядом.
– Хэль. Ее зовут Хэль, – произнес шасс-мастер, оценивая свою работу с расстояния четырех-пяти шагов. – Хочешь посмотреть в зеркало?
Хэль, сообразив, что обращаются теперь именно к ней, согласно кивнула.
– На что смотреть? – пробурчала помощница старика. – Рабыня – она рабыня и есть.
Девочка улыбнулась в ответ, как ее и учили, превозмогая остатки стягивающей лицо жгучей боли. Люди без шасса-барса должны видеть на ее лице только улыбку и ничего кроме улыбки.
– Она немая? – спросила женщина у старика, поднося к лицу Хэль зеркало.
– Скорее всего, – ответил шасс-мастер задумчиво.
Нет, Хэль умела говорить. Давно, когда-то давно. Почему у нее не получается сейчас, она и сама не знала. Могла охать и ахать, смеяться, плакать, кричать, подражать голосам животных и птиц, но связывать звуки в слова, а слова – в нормальную человеческую речь... Больше нет. В голове остались обрывки воспоминаний о том, как она болтала с подругами, когда еще жила вместе со своими родителями, помнила даже слова своей любимой песенки, но когда пыталась напеть ее, губы и язык деревенели. И Хэль не помнила, когда это началось.
Помощница шасс-мастера не доверила ей драгоценное зеркальце, но девочке и так все было прекрасно видно. Чего не отнять у шасса-барса, так это изящества, особенно если это женские шасса-барса. Черные линии обугленных маслом даррака порезов замысловатой паутиной покрывали почти половину лица, и теперь Хэль всю жизнь суждено ходить с этой маской. Которая улыбается всем нарисованной улыбкой.
Хэль скорчила своему отражению несколько рож, но ничего не помогало – шасса-барса продолжала улыбаться. Стало жутко, и она отвернулась.
– Привыкай, – шасс-мастер, похоже, понял смысл реакции девочки на зеркало. – Беги к себе и отдыхай. Я скажу, чтобы тебя завтра не пристраивали к работе.
Хэль спрыгнула с кресла и в благодарностях поклонилась старику. Выбегая из его мастерской, она внезапно остановилась, повернулась и поклонилась еще раз – его помощнице. Та сделала вид, что не заметила, старательно роясь в одном из сундуков.
Солнце клонилось к горизонту – процедура нанесения шасса-барса заняла весь день. Значит, Хэль следует поторопиться – ей влетит, если не успеет вернуться в усадьбу до наступления темноты, и всем будет все равно, что у нее для опоздания уважительная причина. И в любом случае никто не послушает старика-мастера, так что ей не следует рассчитывать на завтрашний выходной.
– Хэль, почему так поздно? – грозный голос в воротах поместья Балькаров не изменил ее ожиданиям.
Девочка повернула голову в сторону здоровенного детины в кольчуге и с копьем в руках, и невинно улыбнулась.
– Мать моя женщина... – отшатнулся парень. – Я и забыл, что тебе сегодня шасса-барса должны были нанести. Ты это... улыбайся реже, хорошо? Жуть какая, тем более в потемках, – он отвернулся и сделал вид, что девочки нет рядом вообще.
Хэль не сильно расстроилась: за четыре года в доме Балькаров она так и не запомнила его имя. И не сильно стеснялась по этому поводу.
Пять имен. Ей следует помнить всего пять имен.
Комментарии (15)
23:49 10.07.14
23:18 10.07.14
20:05 10.07.14
19:12 10.07.14
18:29 10.07.14
18:16 10.07.14
18:05 10.07.14
17:20 10.07.14
15:49 10.07.14
01:25 10.07.14
00:09 10.07.14
00:05 10.07.14
00:01 10.07.14
23:53 09.07.14