:Конкурс "Берется картинка"! Проза. ФИНАЛ! ГОЛОСУЕМ!

3 августа 2013 года, 13:46.
Дождь падает с серого неба, топит в потоках воды такие же серые улицы. Мальчик бежал, несмотря на боль в ноге. Боль усиливалась с каждым шагом. Но мальчик продолжал бежать. Он должен был найти кое-кого.

30 июля 2013 года, 14:47.
Мальчик ласкал кошку по кличке Пугало. Эту кличку ей дали жители двора и вовсе не просто так: грязно-коричневая полосатая шерсть, маленький огрызок вместо хвоста, нет одного глаза, с хромой лапой.
Женщина в возрасте, сидевшая на скамейке, долго наблюдала за ними и, не выдержав, спросила:
-Как ты можешь с ним так долго играть? Она даже бегать не может толком. Да ещё и уродливая. Для неё было бы лучше, если бы её усыпили.
-Нельзя так говорить, тётенька. Эта кошка такая же, как и остальные.
-Ты маленький ещё, ничего не понимаешь. Мало того, что это животное страшное, как смерть, так оно ещё никогда не сможет играть и бегать, как другие кошки.
-Если бы её предлагали мне взять в каком-нибудь магазине за бесплатно, то я бы всё равно заплатил за Пугало, как за обычную кошку.
Сердце женщины дрогнуло.
-Смеёшься, да? Это же неполноценное животное! Зачем оно тебе? Милосердный, да?! - в сердцах спрашивала женщина. Кто знает, почему она так отреагировала. Возможно, когда-то жизнь её сильно обожгла.
Мальчик завернул штанину. Нога мальчика была опоясана металлическими обручами.
- Я тоже никогда не смогу бегать и играть, как другие дети, - произнёс он.
Повисла долгая пауза. Женщина начала кусать губы.
-И я бы не хотел, чтоб меня усыпили, - дрожащим голосом добавил ребёнок.
В глазах женщины блеснули слёзы.

14 июля 2013 года, 15:40.
Мама не разрешила оставить Пугало дома. Она велела выбросить, как она выразилась, это мерзкое одноглазое чудище. Впрочем, Пугало живёт в их дворе, наверное, три года уже, посему не пропадёт. Только теперь у неё будет друг. Так решил мальчик. Он будет ласкать ее, приносить еду.
-Я обязательно смогу тебя от всех защитить!

20 июня 2013 года, 16:41.
Вид Пугала действительно слегка пугал. Мальчик не совсем понимал, почему он защитил её вчера. Может потому что она была такой же, как он? А может, потому что, несмотря на всё действия людей, окружавших её, она продолжала любить всех вокруг? Кто знает...
Мальчик, поборов брезгливость, осторожно погладил её. Уродливость кошки слегка отпугивала, но ребёнок справился с этим.
Кошка начала урчать, а потом лизнула его.
Мальчик улыбнулся. Всё-таки нельзя никого судить по внешности, понял он.
От брезгливости не осталось и следа.

19 июня 2013 года, 17:34.
Шёл дождь. Однако это не мешало детям играть и резвиться. Родители едва могли увести своих чад домой.
Мама и папа нашего мальчика были на работе допоздна, да и не так уж это и плохо. Он уже достаточно взрослый чтобы о себе позаботится. К тому же он прекрасно понимал, что они ради него так много работают. И он был очень благодарен за это.
Во время этой прогулки он впервые увидел Пугало. То есть не совсем впервые, всё-таки эта кошка уже три года живёт в их дворе, но впервые он увидел её с такой необычной стороны.
Несколько мальчишек, ненамного младше нашего, кидали в бедную кошку мусором. Но она, терпя удары, приближалась к детям. Дойдя до них, она начала тереться о ноги мучителей, словно вымаливая прощения за своё уродство и вообще своё рождение.
Мальчик впервые увидел нечто подобное.
Он вспомнил, как дворник прогонял Пугало метлой, как поздней осенью перед её носом закрывали дверь подъезда, когда она хотела погреться, как множество людей запрещали своим отпрыскам подходить к ней и называли уродливой. Да что уж там, он сам как-то обливал кошку из шланга.
Ему стало стыдно. За себя, за других. И стало жалко кошку, которая продолжала любить людей вокруг, хоть они и мучали её.
Один из мальчишек притащил большой камень. Если попадёт в Пугало, то точно убьёт. А Пугало даже не собиралась убегать. Неужели верила, что человек образумится?
Мальчик бросился вперёд и закрыл телом кошку. Камень ударил по спине. От боли из глаз покатились слёзы.
Дети, поняв, что произошло, сбежали.
А мальчик продолжал лежать под дождём, сжимая кошку в руках.
«И зачем я её спас?»

3 августа 2013 года, 13:40.
Сегодня идёт дождь, как в тот день, когда мальчик спас Пугало. Как будто это было вчера, а не два с лишним месяца назад...
Мальчик сидел на подоконнике и смотрел во двор.
Резко из-за угла выскочила Пугало, а за ней подросток с трубой в руке. Они скрылись за забором.
Но ведь Пугало едва ли могла бегать, она не убежит!
Мальчик выскочил на улицу в чём был – в майке с шортами и босиком.
Он побежал в том же направлении.

3 августа 2013 года, 13:50.
Боль в ноге была просто невыносимой, но мальчик продолжал бежать. Наконец он нашёл Пугало.
Она лежала на асфальте. Нижняя половина была сильно изуродована, верхняя лишь слегка искусана. Кровь смешалась с водой и кровавым ручьём текла по тротуару.
Мальчик схватил кошку в руки и потащил домой. Он не хотел понимать, что уже ничего нельзя сделать.
Мальчик снова бежал, уже совсем наплевав на собственную больную ногу, хрип кошки заставлял его ускоряться ещё сильнее.
Рядом с подъездом он упал на колени и, задыхаясь от слёз и бега, начал бормотать: «Прости, прости, прости».
-Я всё-таки не смог защитить тебя, прости...
Кошка из последних сил повернула голову, её голубой глаз встретились с глазами мальчика. И она... начала мурлыкать. Наверное, будь она человеком, то грустно улыбнулась бы ему.
-Почему?! Почему ты урчишь?! Даже умирая, ты урчишь?.. – капли слёз смешивались с каплями дождя и падали в лужи.
Так она и мурчала, пока не испустила дух.
Он смотрел на неё – самую добрую и самую красивую кошку на свете. На самом деле красивую, а не то, что выставляют на выставках.
Мальчик продолжал сидеть под дождём, сжимая кошку в руках.
«И зачем я её тогда спас?»

3 августа 2038 года.
Мужчина вспоминал далёкое прошлое. Он всегда вспоминает его в этот день.
Когда-то давно он забил насмерть бродячую кошку. Просто так, для развлечения. Чуть позже в окно он увидел, как мальчик принёс во двор то, что от животного осталось. Сидел под дождём, весь в крови и рыдал. Рыдал и кричал. Мальчишка просидел под проливным дождём несколько часов, пока его родители не вернулись.
Эта картина так врезалась ему, тогда ещё студенту, в память, что кардинально изменила его жизнь.
Он бросил пить, избавился от пирсинга, завязал со своими тогдашними друзьями и к удивлению всех окружающих, особенно родителей, взялся за учёбу.
Позже он нашёл себе хорошую работу и любящую девушку. Начал заниматься благотворительностью. Особенно сильно он помогал приютам для животных.
Своими хорошими делами он словно вымаливал прощение перед кошкой и мальчиком, пытался сделать всё чтобы не чувствовать себя чудовищем.
Своей хорошей жизнью он обязан тем двоим. Оттого чувство вины становилось ещё сильнее.
И в этот день прошлое мучало его особенно сильно.


Старушка доживала свои последние дни. И надо отметить, что это её не пугало. Она ведь была счастлива в свои последние годы.
Вокруг неё было множество кошек, но не совсем обычных. Их бросили из-за всевозможных дефектов.
Когда-то давно из-за эгоизма одного человека она потеряла всех, кого любила. Она разочаровалась в людях, в мире, во всём. Пока не встретила мальчика и его уродливую кошку. Он заставил её задуматься о тех, кто тоже лишился всего. Или не имел вовсе.
Она отдавала почти всю еду и жилую площадь бродячим кошкам, независимо от того, как они выглядели. Но взамен она получила нечто большее: она получила семью.


Деньги, успех, сила, красота, внимание противоположного пола – то, что хотят многие из нас. Каждый добивается этого по-своему. Кто-то целеустремлённостью, кто-то связями, а кто-то ложью.
Но этот молодой человек добился всего по-другому.
Он просто любил всех. Любил так, как когда-то давно его научила лучшая подруга – кошка по кличке Пугало.

Мелодия одного вечера
Велимир Антонович неторопливо закрывал дверь квартиры. Старик не спешил, ему было некуда спешить. Время, когда он куда-то торопился, было оставлено в далеком прошлом. Железная дверь равнодушно бухнула о косяк. Ключ плавно провернулся, загоняя стержни замка в пазы.
Квартиру купил сын, он же поставил и дверь. Игорь боялся, что старика ограбят, и не дай бог, пока он будет дома. Сын справедливо опасался скорее не за жизнь Велимира, а за безопасность грабителей. Он слишком хорошо знал отца, чтобы думать, будто его можно безнаказанно грабить. Велимир так и не избавился от старого охотничьего ружья, чем втайне очень гордился. Но суды обходятся дорого, железная дверь – куда дешевле.
На войну он не попал, в те годы Велимир еще не родился. Он появился на свет чуть позже, в последний год Второй Мировой. Чудо, что мать рискнула оставить его тогда, далеко не каждая семья могла позволить себе детей, рожать боялись. Уже никто не ответит, кто был настоящим отцом Велимира – партизан, сгинувший в лесах или немецкий солдат, силой взявший русскую красавицу. Мать не любила говорить об этом, обронив лишь раз, что он был «нашим». Велимиру было уже все равно. Это раньше он пытался разузнать, отыскать отца, хотя бы просто посмотреть ему глаза, но время прошло, идея перегорела, лишь изредка вспыхивая огоньками сожаления в груди.
Методично постукивая тростью, которая по большому счету была нужна лишь для солидности, Велимир спустился по лестнице. Он любил гулять пешком. Лифты придумали для тех, кто спешит. А уж кому-кому, а ему спешить было абсолютно некуда. Может, старик и изменил бы свое мнение, но местная детвора разукрасила транспортную кабину матерными надписями и граффити. Велимир лишний раз склонился к выводу, что Дарвин был в чем-то прав. В любом случае никакого удовольствия от путешествия в «ящике» он не получал.
Наружная дверь распахнулась, словно от пинка. Впрочем, почему словно? От пинка и открылась. Громко смеясь, в подъезд ввалилась целая ватага малолетних обезьян.
Только обезьяна вытирает ноги о то, что будет потом трогать руками, - раздраженно подумал старик, пропуская вопящую компанию к лифту.
Менять нужно не людей, менять нужно общество. Культурные ценности, как любят сейчас говорить. Его время прошло, теперь редко кто ценит старые идеалы. Вместо любви пришел секс, место театров заняли дискотеки, а живая музыка сменилась искусственным грохотом бас гитар и барабанов. Люди хватаются за новые идеалы, ищут новую красоту в мире эстрады и абстракционизма.
Кто знает, может так и должно быть, - с грустью подумал старик. Сейчас он как никогда чувствовал собственное одиночество. С тех пор как погибла Любовь Алексеевна прошло без малого полтора десятка лет, но время вопреки лозунгам молодежи, не лечит. Наверное, и он сам не выдержал, отправился бы за ней, если бы не…
Дверь печально скрипнула, сетуя на судьбу. Выйдя на улицу, Велимир поудобнее закутался в шарф, мороз сотней иголок пробежал по щекам, едва заметно коснулся рук, слабым ветерком заглянул за воротник. Низкие свинцовые тучи заволокли небо, на землю упали первые снежинки. Пока еще совсем мелкие, но это пока! Летом раз за разом всплывала тема глобального потепления, упорно мусолимая СМИ, зимой же о нем почему-то забывали, до лучших времен.
Город был маленьким и спокойным, обычный захолустный городишка. Все друг друга знают, ничего не происходит. Серый город. Эта нарочитая серость и нравилась Велимиру, хорошее место для спокойной, тихой старости. Была во всем этом какая-то своеобразная красота, которую начинают ценить только в почтенном возрасте. И как раз свой возраст старик почтенным считал.
Неподалеку прозвучала тихая трель арфы.
… Персилона.
Велимир не раздумывая свернул к ней и арфа радостно проиграла несколько аккордов, приветствуя его.
Велимир нашел ее спустя полгода после смерти жены, старую, разбитую арфу. Когда-то давно Люба, тогда еще просто Люба, пыталась научиться играть на ней, но не вышло, просто мечта, которую так и не получилось осуществить. Велимир подобрал арфу и как мог починил, но он никогда не занимался ремонтом музыкальных инструментов, пусть и удалось починить деку, заменить брусья, натянуть новые струны, но играть арфа не стала. Да он и не умел. Наверное, на этом бы все и закончилось, если бы что-то, или скорее кто-то, живущий в арфе, не оценил труды старика. Велимир не знал настоящего имени Персилоны и есть ли оно вообще, старик вообще многого не знал, даже не был уверен, что Персилона не плод воображения. Но разве это важно? Она просто пришла и наполнила его жизнь музыкой, поддерживая в трудную минуту, а что еще требовалось от друга?
Переливы мелодии прозвучали совсем близко и тут же отдалились, будто зовя, маня куда-то туда, в переулки. Персилона не умела говорить, но она умела играть, всего одну мелодию, но каждый раз по-новому. Велимир улыбнулся, он любил гулять вот так, под звуки знакомой мелодии, когда на улицы опускалась легкая вуаль сумерек.
Дорога вывела к складам, старик даже удивился, раньше Персилона не приводила его в подобные места, но останавливаться не стал, арфа звала дальше, к реке.
Среди туч появился узкий просвет, сквозь который заходящее солнце окрасило гладь реки в фиолетово-красные тона. Снег пошел сильнее, осыпая город крупными хлопьями, вдалеке слышались голоса, но музыка звала в другую сторону, подальше от городской суеты.
- Дедушка, вам сыграть?
Велимир вздрогнул от неожиданности, присмотревшись, в тени старого ясеня он едва различил ребенка. Мальчика, вроде бы. Невысокий, курносый, и весь какой-то нескладный, он кутался в простенькую куртку, зябко ежившись при каждом порыве ветра. Кажется, он простоял здесь достаточно долго, футляр для скрипки, стоящий неподалеку успело порядком засыпать снегом.
Лет десять-двенадцать, вряд ли больше, - для себя решил старик, а вслух сказал: - Но мне нечем заплатить тебе, я не взял денег.
- А я так сыграю, бесплатно, - невесть чему обрадовался мальчик. – Погода такая… для музыки. А без слушателей не выходит, грустно.
Старик улыбнулся, и правда для музыки.
- Сыграй, - согласился он. – А слушатели найдутся.
Мальчик счастливо улыбнулся, с какой-то торжественностью извлек сверкающую от лака скрипку и на набережной сначала неуверенно, но потом все распаляясь зазвучала мелодия. Величественная и спокойная одновременно, она завораживала своей полнотой, играла красками, взвивалась, будто дразня, и опускалась, играясь, задевала скрытые струны души. Странная и удивительно знакомая мелодия. В какой-то момент, Персилона заиграла с ней в унисон, и это было прекрасно, арфа и скрипка дополняли друг друга, словно всю жизнь так и было, как два инструмента из одного оркестра и уже нельзя было представить мелодию одного без второго.
В голове задребезжали осколки давно забытого воспоминания. Вечер, мост, и песня. А еще Люба, тот самый вечер, когда он впервые увидел ее, стоящую на точно такой же набережной, в легком, совсем не по погоде платьице. Ветер растрепал распущенные волосы, и на ее губах появилась легкая улыбка, счастливая и беззаботная.
Ноги будто сами подкосились, Велимир едва смог устоять. Музыка резко прервалась.
- Что с вами, вам нехорошо?
- Н-нет, все хорошо, просто вспомнил кое-что.
- Может, позвать кого-то? Я могу!
- Нет, лучше играй, не останавливайся, пожалуйста.
Мальчик неуверенно глянул, но поднял скрипку вновь.
Велимир отвернулся, чтобы не было видно старческих слез, а в зеркале реки, прислонив к дереву арфу, его обняла Люба…

Самое счастливое воспоминание

Когда Илай увидел по телевизору рекламу о наборе в шестую межгалактическую экспедицию, он ни секунды не сомневался, набирая указанный телефонный номер. В конце концов, такой шанс прославиться выпадает раз в жизни. Имена космонавтов, возвращающихся из межгалактических экспедиций, знали даже дошколята, в их честь называли улицы и учреждали благотворительные премии, они досрочно выходили на пенсию и пользовались всяческими льготами. В общем, как ни крути, а мелкому клерку вроде Илая такая экспедиция могла обеспечить еще и безбедное существование, и кучу поклонниц. Последних ему хотелось едва ли не больше денег.
Вот когда он вернется через несколько лет, возможно, совершив открытие новой обитаемой планеты и установив контакт с новой расой (как произошло во время третьей межгалактической экспедиции), у него отбоя не будет от сексапильных красоток.
Полный таких радужных надежд, Илай слушал в трубке веселую музычку уже минут пять. Когда же, наконец, трубку подняли, равнодушный мужской голос – Илай даже решил, что это робот – спросил его имя, возраст и сообщил адрес временного штаба НАСА в его городе, куда ему следовало явиться завтра, ровно в семь утра. Опаздывать категорически запрещалось.
Назавтра была суббота, и Илай мысленно порадовался, что не придется отпрашиваться с работы. Он просто не представлял, как станет объяснять причину своего отсутствия. Ведь если сознаться, что он решил записаться добровольцем в межгалактический полет, его потом, в случае неудачи, засмеёт весь отдел.
На собеседование в НАСА пришло несколько тысяч таких же желающих смотаться в другую галактику, как и Илай. Им всем выдали номера и сказали ждать. У Илая номер был четырехзначный, и в первый день он не добрался до вожделенной комиссии по отбору. Во второй и третий, тоже. На работе всё же пришлось взять отгул и, мучительно краснея, соврать, что ему надо съездить навестить больную тетушку в штате Миссури. Зато на четвертый день Илай наконец-то добрался до комиссии.
У Илая аж ладони вспотели, когда он узнал в одном из сидящих за длинным столом Гордона Максвелла – участника Пятой межгалактической экспедиции. До полета к Оризону-8 Гордон был обычным работягой, которого как раз уволили с завода по производству микрочипов в связи с тем, что его полностью автоматизировали. А после экспедиции он превратился едва ли не в героя. Вживую Гордон казался гораздо старше, чем в рекламных роликах, постоянно крутящихся по телевидению. Наверное, все дело в гриме, решил Илай, и, проглотив вязкий комок в горле, прошел на середину комнаты и сел на стул. Стул оказался жестким и неудобным.
Его допрашивали – другого слова Илай подобрать не мог – два часа. С него сошло сто потов, он ужасно хотел отлить, потом пить, но старался не показать вида, как ему некомфортно.
Расспрашивали о семье, родственниках, учебе в школе и колледже, о работе, планах на жизнь. Иногда Илаю даже казалось, что его отсюда никогда не выпустят.
- Хорошо, можете идти, - наконец сказала седовласая женщина, не поднимая на Илая взгляда. Она делала какие-то пометки на своем планшете. - Мы с вами свяжемся.
У Илая упало сердце. Эту фразу ему частенько приходилось слышать от потенциальных работодателей. Как правило, в таких случаях, ему не перезванивали.
Первые три дня после собеседования он действительно ждал звонка. Потом ждать перестал. Он радовался, что не рассказал на работе об истинной причине своего отсутствия.
Через два месяца, когда он уже и не рассчитывал, что его примут в команду экспедиции, ему позвонили. Равнодушный мужской голос – тот же самый, который сказал о месте проведения собеседования – сообщил, что Илая выбрали для полета в другую галактику, и ему нужно прийти в штаб НАСА.
Не помня себя от счастья, Илай позвонил на работу и сказал, что увольняется. Теперь о скучной работе клерка можно было забыть. Его ждал космос и великие открытия!
Впрочем, как оказалось, до космоса и открытий было далеко. Сначала Илая и остальную команду (еще трех мужчин и четырех женщин) ждали месяцы интенсивных тренировок и долгих лекций о целях экспедиции на закрытой базе НАСА.
- Планета, к которой вы полетите, называется Проксима, - рассказывал им один из специалистов НАСА. - Она чем-то похожа на Сатурн. Её окружает кольцо астероидов, сквозь которое, однако, можно пролететь. Наши ученые, просмотрев недавно полученные фотографии с отправленных туда роботов, полагают, что на Проксиме существует жизнь. Возможно, не такая разумная, как обнаруженные командой третьей экспедиции салавианцы, иначе на фотографиях были бы видны постройки, но одно можно сказать с уверенностью: Проксима обитаема. Ваша задача – попытаться вступить с проксимианцами в контакт.
Мечты Илая о величайшем открытии, похоже, могли воплотиться в реальность.
Через семь месяцев тренировок им сказали, что теперь они, наконец, готовы к полету. Осталось лишь завершить кое-какие приготовления.
Команду экспедиции пригласили на самый нижний уровень тренировочной базы, где они ни разу не были.
В небольшой комнате вдоль стены стояло восемь кроватей, на каждой из которых лежало по странному шлему. Красивая девушка с длинными белокурыми волосами, больше похожая на фотомодель, представилась специалистом по голограммам и предложила команде экспедиции сесть на кровати.
- Сейчас я вам все объясню, - приветливо улыбаясь, сказала она. – Ваш полет к Проксиме продлится восемь лет, - все они уже много раз слышали про длительность полета, но все равно внимательно слушали. – Большую часть этого времени вы проведете в криокапсулах. А чтобы вы не скучали, вы будете видеть сны. Но сны не обычные, а состоящие из ваших самых счастливых воспоминаний. Сейчас я введу вам легкое седативное средство, чтобы вы расслабились, вы наденете шлемы, - она широким жестом обвела кровати, - и прокрутите в голове свои самые счастливые воспоминания. А шлем уловит ваши мозговые волны и преобразует их в картинку. Если ваше воспоминание будет недостаточно четким, программа сама восполнит пробелы. Получится что-то вроде интересного фильма, наполненного вашими лучшими чувствами. Это поможет вам проснуться через восемь лет счастливыми и целеустремленными.
Белокурая красавица улыбалась так ласково, что Илай верил ей безоговорочно. Он дождался, когда она сделает ему укол, надел шлем и попытался расслабиться и вспомнить, как ему велели, что-нибудь хорошее. Но в голову, как назло, ничего не приходило. Счастливые моменты в его жизни, конечно же, были, но ни одно из них не подходило для того, чтобы прокручивать его снова и снова в течение восьми лет.
В конце концов, Илай вспомнил вечер накануне своего отъезда из родного города. Он собирался поступать в бостонский колледж, чтобы стать блестящим юристом, он был молод и полон надежд, вот как сейчас. Вместе с лучшим другом Йеном он пришел на набережную, по которой не бегали потные любители здорового образа жизни, и не выгуливали собак. Днем здесь было полно туристов, фотографирующихся на фоне моря. Вечером же, набережная будто вымирала. Их городок тем и жил, что вытягивал из туристов деньги на разные развлечения и безделушки.
Солнце медленно опускалось за горизонт, а когда скрылось совсем, небо стало походить на палитру художника, в которой смешали лазурную, красную и желтую краски. Словно над морем раскинулось еще одно – разноцветное море, у берегов которого вместо пенистых бурунов собирались кучевые облака. Воздух пах солью и едва уловимо – рыбой. Один за другим зажигались фонари. Они сидели молча, не глядя друг на друга, думая каждый о своем…
Снимая шлем, Илай был уверен, что вид этого красивого неба уж точно поможет ему не скучать весь полет.
Все восемь лет, прошедшие с момента отлета шестой межгалактической экспедиции к планете Проксима, в НАСА ждали вестей от космонавтов. Но получили лишь одну запись с камер, включившихся в момент пробуждения команды. Видео, длившееся девятнадцать минут сорок секунд, видели только семь человек из руководства НАСА, после чего ее моментально засекретили.
Когда до планеты Проксима оставалась неделя полета, криокапсулы автоматически начали программу разморозки, и команда экспедиции пробудилась от долгого сна.
Первые десять минут все шло нормально, космонавты просыпались, вылезали из криокапсул, потягивались и разминали затекшие конечности. А потом Илай зашел в каюту, где хранилось оружие (на случай, если вдруг придется защищаться от агрессивно настроенных жителей Проксимы), и выбрал бластер. На лице его – и это было отчетливо видно со всех установленных на корабле камер – застыло угрюмое сосредоточенное выражение. Он вернулся в зал с криокапсулами и поочередно перестрелял всю команду, не успевшую даже понять, что произошло. После этого он застрелился сам.
Разве могли предположить все эти ученые и специалисты из НАСА, что умная программа, записывающая самое счастливое воспоминание Илая, даст сбой и добавит в умиротворяющую сценку заката в приморском городке убийцу с ножом, подкрадывающегося со спины. Все восемь лет Илай раз за разом умирал в муках, вдыхая соленый морской воздух и видя угасающим зрением разноцветное небо.
Разве догадывались они, что живучее любого паразита и вируса оказалась идея, прекрасно перенесшая путешествие в ледяном вакууме космоса и превратившая Илая в свихнувшегося психопата?
В новостях же передали, что корабль, на котором летела шестая экспедиция, попал в кольцо астероидов, окружающих планету Проксима, и, получив критические повреждения, взорвался.

Я ускоряю шаг, пытаясь сбежать от суеты огромного мегаполиса или от самого себя? Я запутался. И только сильней натягиваю капюшон на глаза, стараясь скрыться от презрительных глаз случайных прохожих, словно они знают меня и видят мою душу. А на деле…..на деле они лишь серая толпа, в серых костюмах, с серыми мыслями и проживающие серую жизнь, но с цветными масками на лице. Фальшивые как иллюзии, что обманывают глаза, но не разум. И почему они способные видеть фальшь продолжают делать вид, что это чистая правда, может потому что за правдой всегда есть фальшь. Тогда во что мы должны верить, если фальшь стала правдой, а правда чистой воды – фальшь? И почему я вновь пытаюсь узнать истину этого серого мира? Ведь от всей этой лжи жизнь превратилась в один сплошной обман, словно дешевый фильм с плохой игрой актеров. А как иногда хочется очутиться в черно – белом немом фильме, где всё было понятно без слов и чувства открыты каждому, где никто не прячет свою душу под капюшоном. Да кто я такой чтоб осуждать этих людей и мир, что окружает меня. Я тоже серая толпа и ношу самую цветную и красочную маску, но что – то внутри меня изменилось. Я уже не прячу свои мысли за музыкой и пытаюсь понять, почему я думаю о бытие всего мира.
- Аккуратней, - чей – то раздраженный голос выводит меня из глубины моих мыслей. И так всегда, так уж устроен этот мир, вроде ты среди всех, как вдруг остаешься один в тени собственных мыслей, со странным выражением лица и тщетно вглядываешься в пустоту вокруг себя.
Я пытаюсь пробиться сквозь толпу людей и сбежать в свой маленький мир. Подальше от всего, чем дышит город. Гудки автомобилей, разговоры людей, шелест купюр, запахи духов и дешевой еды, баннеры с вызывающей рекламой, сверкающие бутики, город живет, но я останавливаюсь на краю дороги, взгляд по прежнему устремлен вниз, зелёный для машин, красный для людей. Шаг, ещё шаг и всё тело замирает от страха соприкосновения с машиной, что несется на полной скорости. Я закрываю глаза………
"Я буду ждать….только не торопись." – бархатистый голос разрывает моё сознание, дыхание сковывает и становится стыдно открыть глаза, я сжимаю кулаки до боли и вновь пытаюсь заставить себя жить. Красный для машин, зелёный для людей и толпа начинает движение, толкая и зло, бросая взгляд в мою сторону. Им нет дела до моей смерти, они спешат прожить свою жизнь.
Я срываюсь с места и бегу туда, где изменились мои мысли, где судьба заставила меня понять причину моего одиночества. Парк, огромный зеленый массив, что затерялся в самом центре мегаполиса. Заброшенный парк, но и он давно стал сдавать свои позиции под натиском людей. Его рассекает на две части автомагистраль, что люди проложили ради экономии времени. Сердце бешено колотится, рот хватает воздух, пытаясь наполнить всё тело, я снимаю капюшон и падаю на зеленую траву. Глаза выхватывают лучи солнца, сквозь густую крону дерева, теплый ветер приятно щекочет нос и треплет мои волосы, я слышу тихий шум листвы и детский смех. И обычно здесь гуляют дети или старики. Одни ещё не научились врать и прятать свои эмоции, а другие давно поняли этот мир, и стараются наполнить свои последние годы жизни, хоть каким – то смыслом.
"Оживи душу….обнови чувства" Снова этот голос, в груди встал ком и глаза наполнились слезами, я застилаю их рукой и пытаюсь спрятать свою слабость. В голове возникает образ, и я вновь вижу её улыбку, слышу звонкий смех, чувствую прикосновения её рук. Прошло два месяца, а я всё равно не смог её отпустить…..
«- Хороший сегодня день!
- Что? – я пытаюсь повернуть голову в направления голоса, но страх заставляет смотреть на смерть. Я стаю за перилами подвесного моста, что проходит над трассой, внизу несутся машины нескончаемым потоком и глаза судорожно пытаются уловить хоть одну из них, а ноги подкашиваются.
- Я хочу увидеть бабочки! – девушка переваливается через перила и тянет руку в пустоту, словно кто – то хочет сесть на её ладонь.
И вот мои глаза устремились на кончики её пальцев, затем медленно пробежались по руке и остановились на лице. Милая, чистая улыбка, серые глаза с пушистыми ресницами, легкий румянец на бледном лице.
- Сейчас начала мая, какие бабочки? - нога срывается, а руки крепче хватаются за железные прутья, адреналин захлестывает мой разум, ещё мгновение и я умру….
- Если не поторопишься, то я уйду и это будет твоя самая большая ошибка. – девушка кидает фразу почти у самого конца моста и слегка обернувшись, дарит мне улыбку.
Я был поражен её смелости и тому, как ловко она заставила меня перелезть через перила и бросить эту глупую идею самоубийства. Догнав её и отдышавшись, поплелся рядом. Глаза блуждали по её хрупкому телу, так мне казалось. Она была одета не по погоде. Старые, потрепанные черные джинсы, красные кеды, серый свитер и смешная, серая вязаная шапочка. Она похожа на бабочку, серую бабочку, цветную внутри, но такую простую снаружи.
Мы молчали на протяжении всего пути, но это молчание, было какое – то легкое и невесомое. Мне никогда не было так легко молчать рядом с кем – то. Я протягиваю руку и хочу заключить её ладонь в свою, но тут же одергиваю, опускаю взгляд в землю и сжимаю кулак до боли.
- Пришли! Люблю это место!
Взгляд отрывается от земли, и я осознаю, что стою у самой кромки воды. Водную гладь рассекают утки, ветер играет в молодых листьях, тихое пение птиц наполняет мою душу и дух захватывает от всей красоты.
- Знаешь, - девушка хватает мою руку и наши мизинцы сплетаются. – Легенду, что у каждого человека есть красная нить и она соединяет нас с теми кто обязательно должен появиться в наше жизни. Она способна растягиваться, путаться, но никогда не порвется. Наверное, это судьба, что я впервые за два года решила прогуляться в этом парке и встретила тебя.
- Я не знаю……хочу верить…..но не могу.
- Тебе следует обновить чувства, так как ты забыл цену жизни и оживить душу, что бы вновь захотелось жить.
- Ты не знаешь меня и не знаешь, почему я был на том мосту. – удивление стало перерастать в злость, но мне категорически не хотелось уходить прочь.
- Ты решил, что другого выхода нет.
- Да! То есть нет…..в общем….я просто устал. И почему я должен перед тобой оправдываться? Мы с тобой даже не знакомы! Ты не знаешь меня, не знаешь, через что мне пришлось пройти. В пять лет я потерял родителей, на воспитание меня взяла тётя, она ненавидит меня, каждый день в чём – то упрекает, осуждает, она не хочет меня понять. Она просто взяла надо мной опеку, но денег, которые мне полагались я так и не увидел.
- Вот как! А ты ни когда не пробовал встать на место тёти? Не пытался понять её? Возможно что – то внутри не дает ей покой и на самом деле она очень тебя любит. Да и если подумать, она вырастила тебя, дала возможность получить образование, ты живешь в доме, носишь чистую одежду, вовремя ешь.
Я никогда не думал об этом, всегда выставлял себя таким обиженным судьбой. Может она права и стоит хоть раз посмотреть на этот мир сквозь другого человека?
- Пойдем, мне пора! – её нежная и чуть холодная рука взяла мою и потянула за собой. Мы шли обратно молча, но на этот раз моя душа рвалась на части, мысли путались, и я вновь не понял где оказался. Серое здание возникло перед глазами, по всему периметру стоял железный забор, это было похоже на какой – то приют. Я огляделся вокруг и понял, что каждый день прохожу мимо всего этого по пути на учебу и обратно.
- Вон там, - девушка указывала на серое окно на втором этаже. – Я живу там.
- Ясно, я приду завтра. Можно ведь?
-Да! Я буду ждать, только ты не торопись.
На следующий день я поспешил к ней, пытаясь не потерять ни минуты. Подходя к зданию, глазами нашел нужное серое окно и хотел помахать, если она смотрит, но её не было. Быстро вошел и пробежался по ступенькам, пока не оказался в коридоре, а в голову не ворвалась мысль о больничной палате. Это была не просто больница, это был хоспис. Сердце тревожно застучало и глаза забегали по темному коридору, я медленно подошел к двери и закрыв глаза, открыл её. Тишина, это всё что оглушило меня, её не было, палата была пуста, лишь серое окно тускло светило. Кто – то хлопнул меня по плечу и тихо произнес слова скорби. Стало невыносимо от несправедливости и захотелось кричать, кулак ударяется в стену, боль отрезвляет и заставляя обратить свой взор на окно. Что – то маленькое лежит на подоконнике, это бабочка, на крыльях которой было послание.
"Я буду ждать, только не спеши! Твоя серая бабочка" »
Что – то нежное коснулось моей руки, я открыл глаза и увидел бабочку. Она была самая обычная, но не такая как те, что переливаются разными красками, она была с оттенками серого. Я слегка улыбнулся и приподняв руку, позволил бабочке взлететь. Проводив глазами, поспешил удалиться в самую глубь буйной, вековой зелени. Как не странно, ноги вели меня по знакомым до боли местам. Озеро с утками, подвесной мост, железный забор и серое здание больницы. Глаза машинально нашли нужное окно, серое и такое одинокое. В груди вновь защемило и стало совсем одиноко. Я должен отпустить её, я должен……
И вновь ход мыслей нарушает резкий звонок, на экране высвечивается "тётя".
- Да!
- Ты где ходишь? – стандартный вопрос с чуть раздраженными и взволнованными нотками в голосе.
- Я скоро буду дома, - секундное молчание, словно я боюсь это сказать. – МАМА!
На другом конце провода наступила тишина, затем послышались тихие всхлипы и уже дрожащий голос сказал, что ждет меня. Я улыбнулся, я больше не боюсь, что мой ключ не подойдет к замку в мой дом, я хочу жить, я хочу начать всё сначала, я больше не буду прятаться.
- Спасибо, моя серая бабочка!

Я стоял напротив зеркала и всматривался в отражение. В принципе, нормально: легкая щетина, уставшие глаза и пучок недавно остриженных волос. Улыбнувшись своему отражению, я направился в комнату, на диване валялись приготовленные к выходу шмотки: темно-синие джинсы, черная рубашка и белая кофта на замке. “Твари не ходят в белом” – промелькнула в голове строчка из достаточно известной песни. Ну что же, а я вот хожу. Эта мысль заставила улыбнуться. Никогда не любил белый цвет, но вот эта кофта как-то прижилась у меня, и уже год я изредка одевал её. Одевшись, еще раз оглядел себя – неплохо, получился такой хипстер, ничем особо не выделяющийся среди других парней двадцати лет. Это еще пару дней назад, я обладал шевелюрой длинных, окрашенных в черный, волос, спускающихся чуть ниже лопаток, и привлекал внимание всей местной гопоты. Но справедливости ради, надо отметить, что подходить ко мне рисковали не часто – почти два метра роста и плотная комплекция, делали меня в их глазах опасным противником. Следующий шаг – одеколон. Я быстро осмотрел полку перед зеркалом, и мой взгляд упал на черный флакончик BOSS – красный перец и табак – неплохое сочетание. Прошел на кухню, взял портсигар и зажигалку. Портсигар, как аксессуар, делал меня слегка пафосным в глазах окружающих, мне это нравилось, хотя и покупался он, сугубо в практических целях. Уже надевая черные туфли и кожанку, я вспомнил, что забыл подарок. Быстро вернувшись в комнату, я взял тонкий сверток серебряной бумаги и сунул его в сумку, перекинутую через плечо.
Поздняя осень ударила холодом по голове. Непривычно. Раньше от него спасали волосы, но теперь видимо придется опять носить шапку, лицо скривилось на несколько мгновений от промелькнувшего отвращения. Ну что поделать, не любил я шапки. В последнее время спасался от совсем уж сурового холода парой капюшонов. Шел снег, его редкие снежинки медленно кружились в воздухе, падая на землю и сразу же тая. Я посмотрел на небольшой участок земли вокруг дома, и понял, что долгой прогулки не будет. Слякоть не располагала к таким вещам. Вздохнув, я двинулся на остановку.
Пока ехал, думал о той, с кем предстоит встретиться. Это будет уже наша третья встреча в реальном мире, и сегодня нужно определятся: кем я хочу ее видеть в своей жизни, и хочу ли видеть вообще. Есть у меня такое забавное правило, на третью встречу решать хочу я встречаться с девушкой или нет. Что можно о ней сказать? Вполне обычная девятнадцатилетняя студентка, с хорошей фигурой и милым личиком, прекрасные волосы и живой ум. Проблема же заключалась в её эмоциях, а точнее в их отсутствии. Я никак не мог прощупать их, она их не проявляла или же проявляла очень скупо. Я всегда хорошо чувствую эмоции других людей, они для меня что-то вроде пищи. Люблю ощущать их каждой клеткой своего тела, купаться в их лучах. Наверное, именно поэтому все мои девушки были истеричками. Сам я, обычно, очень сдержанный человек – спокойный и рассудительный. На лице всегда одно и то же выражение – дружелюбная улыбка. Это где-то внутри бьется море чувств и эмоций, изредка вырывающиеся наружу. Обычно это происходит при прослушивании музыки, или при сильном увлечении беседой. А так – каждый жест, каждое слово тщательно подобраны и отрепетированы многолетним опытом общения с людьми. На каждый выделяется строгое количество эмоций и переживаний. Своеобразная социальная маска – я улыбнулся чуть шире от этих мыслей. Собственно её приглушенные эмоции и подтолкнули меня на этот странный подарок. Наверное, я уже все решил, когда покупал его. А еще это подтолкнуло меня на стрижку. Точнее, подстричься я планировал уже давно, но эта девушка стала прекрасной возможностью сделать это с большим удовольствием. Это будет последним рубежом, последней проверкой моих подозрений. Как она на это отреагирует, ведь я не раз говорил о том, как люблю длинные волосы? Посмотрим…
Автобус подъехал к нужной мне остановке. Я, расплатившись, вышел. Рука, уже по привычке, скользнула в карман за портсигаром и зажигалкой. С легким щелком портсигар раскрылся, предоставляя мне возможность выбрать сигарету, что там у меня есть? Так, одна половина забита обычными легкими сигаретами Wings, другая на половину заполнена Русским стилем и вишневым Capitan Black. Пожалуй, на последних я и остановлю свой выбор. Чиркнула зажигалка. Легкий вкус вишни на губах и горечь дыма в горле, наполняющего легкие. Портсигар отправился на свое привычное место, из другого кармана был извлечен телефон. Десять минут до назначенного времени, плюс минут на десять она опоздает. Меня не раздражали эти небольшие опоздания. Если они меньше получаса, я пережидал их спокойно, наслаждаясь музыкой и своими мыслями. Но сегодня было прохладно, поэтому окинув взглядом небольшую площадь с фонтаном, я направился к забегаловке быстрого питания. Заказал себе быстрорастворимый кофе в пластиковом стаканчике и устроился напротив окна. Попивая кофе, смотрел на площадь. Людей было мало, вечер буднего дня – вся спешили с работы домой. Не буду вдаваться в подробности описания, такие площади есть в каждом более-менее крупном городе. Допив кофе, я встал и вышел на улицу. Опять закурил. Когда бычок полетел в урну, в голове уже был продуман план поведения на тот случай, если мои подозрения подтвердятся. А я почему-то был уверен, что так оно и будет.
Заметил её издалека, но на встречу не пошел. Стоял и смотрел, как она медленно приближается, ища меня глазами. Наконец движения стали менее хаотичными, она меня увидела и целенаправленно пошла в мою сторону. Я спокойно стоял и ждал.
- Привет, прекрасно выглядишь сегодня, - спокойно сказал я, следя за ее реакцией.
А выглядела она действительно прекрасно, легкий румянец на щеках от мороза и запутавшиеся в волосах снежинки. Чуть-чуть макияжа, акцентирующего внимание на достоинствах, и маскирующего мелкие недостатки. Всегда завидовал людям с красивым лицом и чистой кожей. На моем же лице, почти всегда было несколько крупных прыщей, покраснения и глубокие поры, с достаточно крупными черными точками. От этого практически не помогали все возможные крема. Хотя, возможно они и помогли бы, если бы я использовал их регулярно, но не судьба. Не мог приучить себя использовать их каждый вечер или утро. Постоянно забывал. За годы борьбы с этим недугом, я успел услышать пару сотен версий по поводу его возникновения: начиная от жирной кожи и заканчивая болезнями внутренних органов.
- Спасибо, ты постригся? – её голос, вытянул меня из размышлений.
Быстро посмотрев на её лицо, успел заметить промелькнувшую улыбку. Одно мгновение, и лицо опять было безразличным и ничего не выражающим. Я немного разочарованно вздохнул, удивления не было. Её эмоции так и остались на уровне полутонов. Подозрения подтвердились, осталось только выполнить подготовленный план.
- Ань, я думаю нам нужно перестать общаться, - сказал я быстро, как будто прыгая в холодный проруб, пока не передумал.
-Почему? – слегка удивилась она, но также быстро вернулась в безразличное состояние.
- Мы слишком похожи с тобой в эмоциональном плане. Ты не проявляешь эмоции, как и я. Возможно это твоя маска, или еще что-то. Не хочу знать, мне до этого нет никакого дела. Просто я не могу быть с девушкой, которая активно не проявляет свои эмоции. А дружить с тобой у меня не получится, ты слишком сильно мне нравишься внешне, - довольно грубо и резко сказал я, доставая подарок, - вот, возьми, прощальный подарок. Саёонара, - закончил я с легкой улыбкой. И отвернувшись, пошел к остановке, подкуривая еще одну сигарету.
Я был уверен, что она поймет значение этого слова. Запомнившегося мне из аниме и японской культуры. В прошлом я достаточно сильно увлекался всем, что было связанно с этими темами. Она и сама увлекалась этим видом искусства. И думаю, знала значение слова, и ситуации в которых оно употребляется. А если и не знала, то это уже не моя проблема. Перед тем, как сесть в автобус, я обернулся. Она стояла и держала в руках распакованный подарок – белую маску с печальным выражением лица. Немного символизма в жизни никогда не помешает, - подумал я и зашел в автобус.

-Мне нужна ваша помощь! Помогите же мне!! – из последних сил, до крайности взволнованный, задрожал человек, явившийся ко мне.
Весь круглый, рыхлый и потный…не выношу такое общество. Жалкий, неказистый, он однозначно был воплощением людей, имя которым неудачники…От таких меня всегда воротило.
И как такое нелепое животное могли допустить в высшие, элитные чины? Хотя что там…Каких бы позиций он не занимал в правительстве, по нему был явственно виден статус бесконечно используемого мальчика на побегушках, козла отпущения.
Да, все было именно так. И в этот раз, похоже, пробил его звездный час. Я знал, что он придет ко мне. Я ждал его. В его жизни мне уже отвели очень важную роль. Да, теперь вся его жизнь принадлежала мне. Глупая скотина, как же ты вскоре пожалеешь, что доверял кому-либо.
По профессии я адвокат, причем крайне успешный. В мыслях я зову себя Безупречный лжец. Не без гордости, конечно.
Защищать не виновных в современном мире не выгодно. Я всегда это знал. Но однажды по-настоящему ощутил на своей шкуре, как вытащенные мной из лап заключения люди, подставляют под удар мою жизнь... В те времена я дорого поплатился. И многое понял. Нет невиновных. Мы все сгорим в Аду, когда придет наше время.
Я до сих пор адвокат. Я люблю свою работу. Я люблю своих клиентов. За ложь мне платят сторицей. Засадить или вызволить, найти улики для обвинения или помилования – все по желанию клиента. Да, я мастер подстав.
-Уважаемый, вы ведь осознаете, в каком :bip: очутились? Пока что дело выглядит как угодно не в вашу пользу. Я не великий волшебник из страны Оз, у моих возможностей есть границы. Вы ведь понимаете?..
Куда этому перемазанному соплями колобку деваться…Его послал ко мне тот, в честности кого этот жалкий человек никогда не сомневался; тот, кто был для него большим авторитетом. Конечно же, он согласится на любые мои условия. Я еле сдерживал довольную ухмылку.
Наконец я добился, чего хотел. Что бы там с ним не произошло, я останусь в выигрыше в любом случае. Пешка бьет ферзя, неслыханная дерзость. Моя задница прикрыта со всех фронтов. В том числе и со стороны заказчика. На каждого из моих клиентов я собираю надежные компроматики, в качестве гаранта моего дальнейшего благополучия. Хотя эти важные шишки знают, что со мной лучше не играться в кошки-мышки, ибо я кошка. Наверное, вы подумаете, что я слишком самоуверен. Нет, это просто мой долголетний опыт работы, я чертовски заслужил щепотку самовосхваления и пригоршню нулей в своей банковской карте.
Да, я плохой человек. Но я не сопливый юнец, думающий о прекрасном и вечном, и не ополоумевший старик, которому уже ничего не нужно, кроме тишины и покоя. Я алчу, я горю и преисполнен азартом опасности, богатства и выживания. Вся моя жизнь – это игра в шахматы. Игра с обществом, с её составляющими звеньями. Как же они смешно бренчат в моих руках…
 
Ввиду своей работы, довелось побывать в доме колобка. Я был шокирован. Этот пухлик оказался еще и многодетным папашей. Молодая девушка в инвалидной коляске и три оживленных мальчугана, два из которых носили на себе явные признаки неизлечимых болезней. Самому старшему, кажется, не было и 10. Что за чудная семейка. Но выглядела она на редкость дружной и складной, каждый норовил одарить меня дружелюбной улыбкой. Пока мой подопечный возился у себя в кабинете, его дочь, грустно улыбаясь, высказывала свои мысли о том, что ее отец не мог сделать что то незаконное, так как не тот он тип людей... Старая мать колобка, жившая с ними, что то колдовала на кухне, погруженная вся в себя, такая же несчастная. Дети бегали вокруг меня, радостно повизгивая, отчего сердце мое бросало в дрожь. Странное чувство меня заполняло. Чувство тоски и печали.
Не столь давно и я был отцом. Моему чаду было года три, когда его забрала смерть. Я отвлекся, стоя у киоска, а тем временем он выбежал на проезжую часть. Господи, если бы можно было все изменить, жизнь бы отдал за то, чтобы мальчик не погиб тогда…Мне нет прощения. Жена решила так же и ушла от меня. Это было верное решение. Я больше никогда бы не смог смотреть ей в глаза. Не смогу и сейчас.
Все мальчуганы, как выяснилось, были взяты из приюта.
- К чему твоему папаше такой зверинец?
-Кажется, из-за брата. Он умер младенцем, после этого папа и начал брать детей-сирот.
Я кивнул. Как она нежно говорит о своем папашке…знала бы, что я скоро помогу упечь его в тюремную камеру, то не рассказывала бы свои семейные байки, а взяла сковороду и сделала из меня жаркое…
Весь тот вечер, проведенный у колобка, я как зачарованный вглядывался в мордашки детей, не без жалости и грусти. Я невольно начал проникаться уважением к отцу семейства. Да, многие скажут, как это не похоже на меня. Но я не настолько зверь, что бы не иметь за душой ни гроша. Кое-что было дорого и мне.
После того, как я засажу колобка, девчонка-калека будет искать себе новые пути существования. А его маленьких уродцев, безусловно, вернут в приют. Едва ли кто то еще, такой же великодушный, возьмет их к себе. Кончились их счастливые деньки. Вот так я, в очередной раз, сломаю чью то жизнь. Удивительно, но в этот раз меня взволновал этот факт более всего… Верно говорят, на себе горя не испытаешь – чужого не поймешь. Смерть же сына стала самым тяжким бременем для меня...Это единственное, о чем я когда либо по-настоящему горевал…
Все то время, что я посвятил колобку, смотрел на него с дрожью, даже каким то волнением. Мы похожи. Я и он. Понимать это было невыносимо. В какой то момент переживания настолько накрыли меня, что я подумал, а не бросить ли это дело? Колобок в конце концов хороший человек и заботливый отец, не такой, как я…Очень верно даже, что, если бы было больше такихродителей, как он, дети страдали бы меньше. Но что же мне делать? Как же поступить?...
Прошли судебные тяжбы. Дело было сделано. Я получил деньги от обвиняемого за свои труды, и втрое больше от обвинителей. Колобка засадили глубоко и надолго за якобы подделку чрезвычайно важных документов. Все как всегда. Блестяще проделанная работа.
Спустя какое то время ко мне заявилась старуха, всем своим видом показывала близкое знакомство с сумасшествием. Она покрывала меня руганью и проклятиями, визжала и брызгала слюной, пронзала мутными, широко распахнутыми, покрасневшими от горя глазами; била сухими руками по груди, словно пытаясь вытряхнуть из меня пыль
Бабку, недолго выдерживая, я выкинул за дверь. Но как оказалось, она до самой ночи ошивалась возле моего подъезда. Узнал я об этом, когда вышел вечером прогуляться. Есть такая у меня привычка, побродить перед сном по городу, снять напряжение, накопившееся за день…
Этот божий одуванчик, завидев меня, тут же заволочился ко мне, вновь распахивая свой исполненный бранью рот. Старуха была хрома, поэтому я не стал удосуживать себя ее ожиданием, а напротив, поспешил удалиться прочь. Она следовала за мной, мелькая где-то вдалеке, среди прохожих, безумная карга. Бумажник, как назло, забыл дома, так бы не игрался в зайку и лисицу, а прошел в метро.
Наконец старуха отстала, я больше не замечал ее. Затем и вовсе позабыл о ней, не спеша гуляя по парку, погруженный в свои мысли.
Именно поэтому лезвие застало меня врасплох.
-Вонючая дрянь! – я оттолкнул ее от себя. Она как мячик, беспрекословно улетела куда-то в кучу осенних листьев.
Кровь мерно текла из раны на животе. Но я думал не об этом. Я был в ярости. Я хотел избить ее до полусмерти, а лучше и вовсе размозжить ее гнилой череп. Но разум вернулся ко мне, как только я увидел ее, копошащуюся в листве, предпринимающую неоднократные попытки подняться на ноги. Она сама была напугана. Казалось, она лишь теперь поняла, что наделала. Как немощная старая кошка…жалкое зрелище. Я оставил ее, сам медленно пошел прочь, набирая номер скорой и ища глазами место, где можно пришвартоваться.
Меня залатали и выпустили бегать на свежий воздух. Рана оказалась не глубокой, худшее, что могло произойти в тот вечер, не произошло.
Постепенно та жалость, что я проявил тогда к ней, угасла. И осталась одна лишь жажда отмщения. Я решил проучить старуху судом, мой изысканный метод. Но не тут то было. Эта старая кляча мне на зло умудрилась еще и помереть за то время, что я подготавливал документы…
Дело не закрыл, сдеру шкуру с ее родственников, мудреное ли дело. Пусть знает, что со мной шутки плохи, и смерть не выход.
Но когда я узнал, кто значится её родственниками, ошеломленности моей не было предела. Снова он, его семья…Оказывается та старуха была матерью колобка. Но теперь ее нет, он за решеткой. Семья разрушена, выкочренна.
По возвращении домой я почти ни минуты не переставал думать об этой семье. А яркие обрывки из моего прошлого подстегивали меня к угнетению моего боевого духа.
Ребенок…Всю ночь мучали кошмары, переплетение моего несчастья и несчастья этой многодетной семейки. Меня будто треснули по голове. Механизм сломался, разум вышел из строя. Я перестал желать возмездия. Более того, я вдруг захотел, что бы они смогли продолжить нормальную, счастливую жизнь. Что бы дети были сыты и здоровы, веселы и счастливы. Я поник, перестал обдумывать свои ходы. Наконец то настал момент, когда я вверяю себя в руки судьбы, и будь, что будет…
Конечно же, я иной раз сочувствал тем бедолагам, которых упек за решетку. Но это было ничто по сравнению с моей жаждой жить. Хотя, как я теперь понимаю, периодически снимая с себя туман всего этого азарта, волнения и упоения победой, во мне просыпалось осознание. Что я перепутал небо и землю. Вершину и дно…Я плохо кончу. Мне иногда казалось, что однажды, нелепейшим образом фортуна повернется ко мне спиной. В тот самый злосчастный момент, когда я более всего буду нуждаться в ее провидении…
Я подготовил все документы, которые свидетельствовали о невиновности того нелепого, но доброго отца, которого не так давно в сомнениях лишил свободы. Более того, я собрал и те немногие документы, что свидетельствовали о виновности его обвинителей…К сожалению, везде были и мои подписи, мне не удастся выйти сухим из воды. Я сам попаду туда, куда так старательно запихивал заказанных мне людей. Хах, надеюсь, они не помнят моего лица…
В назначенный день я пришел к начальнику полиции. Показал бумаги, совершил признание. Мой колобок был спасен, я же напротив, подставил свою фигуру под удар. Еще один бессмысленный ход…
- Вот это дела. Неужели в тебе проснулась совесть, друг мой? – победно, с ехидством подмигнул мне подполковник, когда я рассказал все, что от меня требовалось и теперь мы оба ждали стражи.
Я ничего не ответил.
Вот он, тот роковой момент. Я никогда не приближался к вершине, а ныне, я и вовсе коснулся самого дна. Удастся ли мне когда-нибудь начать новую жизнь, я не знаю. Да и знать не хочу. Страх и смирение, сейчас это все, что есть во мне. Хотя нет, было еще кое что. Рядом с тяжестью была и легкость, облегчение.
Я закрыл глаза. Я всю жизнь играл с судьбами других людей. Но я проиграл эту партию своим принципам. Я проиграл её сам себе.

Шумно. Но шум не городской, природный. Рождаемый ветвями и листьями, уверенно держит ритм, что задает ему ветер, - шум природы, мелодичный и успокаивающий, гораздо приятнее слуху, чем резкий и противоречивый шум города. Тем не менее, сейчас он мешает, отвлекает, не дает услышать чей-то отчаянный зов. Спокойно. Глубокий вздох - необходимо сосредоточится - и вот снова. Я его слышу, он, совсем тихий, откуда-то с севера. Туда!
Рюкзак легкий, но так всегда. Он был во всех моих поездках, коротких или дальних, один и тот же вес, один и тот же набор вещей. Мне много и не надо. Снова в путь, пока не потерян след. Нужно торопиться, кажется времени у меня не много. Скорее!
Быстрый шаг - нельзя терять время, но и тратить силы на бег неразумно. Странно, что есть тропинка, здесь нечасто можно увидеть человека. Единственный близлежащий поселок населен людьми преклонного возраста, сомнительно, что они часто преодолевают такое расстояние. Но, тем не менее, вот она, малозаметная, но непрерывная тропинка, направленная на север. Не время думать об этом! Надо спешить.
Шум изменился. Это не только листва и ветер, есть что-то еще. Новый звук, нарастающий по мере продвижения к зову, очень знаком. Плеск и шелест волн. Этот звук создает озеро, одно из многих небольших, малоизвестных озер, раскиданных по России. В Карелии их, пожалуй, особенно много.
Водная гладь практически неподвижна, несмотря на легкий ветерок, преследовавший меня всю дорогу. Зов прекратился. Я на месте. Это ива, высокое, старое дерево. Оно меня звало? Нет, не только. Кто еще? Не чувствую ответа. Чей-то страх? Нет, не страх, просто волнение. То же что обуревает на самом последнем этапе, когда цель почти осязаема, почти достигнута. Надо подождать, пока он не преодолеет это чувство и не появится. Но времени мало! Ива лишь подтверждает мои ощущения, она старая и долго не простоит. Нужно успеть. Успеть что? Нет ответа. Но она просит не торопить, значит так надо. Глубокий вдох - надо понять местность, может так я найду ответ. Сосредоточится. Деревня. Ее уже нет, и нет довольно давно, ее жители разъехались. Это там, на востоке.
Уже гораздо медленнее иду в направлении заброшенной деревни. Совсем близко к озеру. Многих домов нет, остальные в полуразрушенном состоянии, все заросло. Вот оно. От дома осталось только крыльцо. Это была большая деревенская изба, теплая, уютная, родная. Внутрь? Нет, во двор. Там было весело играть с Марфушкой. Подруга? Собака, уже старенькая, с очень добрыми глазами, всегда утешала, когда батька ругал. Чувства сильные, даже очень, сложно отделить от своих. Радость. Здесь были качели, волшебные качели, на них можно было взлететь в небо. Их отец сломал, больше ничего нет, только воспоминания. Горечь. Вот оно!
Еще раз вздохнуть - и резко отключиться. Разрыв болезненный, но терпим. Мне нужна веревка, доски и время.
- Что вы здесь делаете? - неожиданно. Голос тихий, старческий. - С вами все в порядке?
- Да, - пожилая, лет 60. Кто она? - Кто здесь жил?
Недоумение. Действительно, откуда ей знать? Но знает.
- Здесь давно никто не живет, - молчание. Мне нужно знать. - Раньше Озерцовы жили, так давно уже съехали, раньше всех. Деревня уже давно заброшена.
Знаю. Кто они? Молчит, взгляд отвела. Скажи.
- Они не хотели уезжать. Но не могли остаться, - спокойно. Она расскажет. - После того как Варьку из озера вытащили, они сами съехали. Говорили, все о ней напоминает. Отец ее особенно горевал, решил, что из-за него померла. Да только как же из-за него, она плавать умела, просто тогда видимо скрючило ее в воде, вот и утопла.
Тогда почему он себя винил? Что-то произошло. Не говорит, в землю смотрит. Не поможет, все равно придется ответить.
- У нее две радости тогда и было - качели и собака их, Марфа. Отец во время ссоры эти качели и поломал. Варька в слезах убежала. Мать за ней идти собралась, да муж не пустил, сказал, одумается - вернется. А тело только утром на берег выбросило.
Вот как. Качели. Отец. Берег. Время уходит, ива долго не выдержит. Мне нужна веревка. Да, эта подойдет. Досок хватает, можно любую выбрать. Это быстро, но их нужно повесить там. Скорее к дереву. Тяжело карабкаться, но она помогает. Высоко, метров 15. Нужно привязать покрепче, чтоб раньше дерева не упали. Спускаюсь и жду.
- Зачем… - она замолкает. Началось.
Девочка. Она освещена светом. Это не солнце, это предвестник рождения. Смех, красивый, заливистый. Скрип качелей выделяется среди шелеста листьев и плеска. Смех стихает вместе со светом. Время вышло. Щекотно. Это ива, она благодарна. Ей можно больше не беспокоиться, ведь мы успели. Ива смолкла - ее время истекло. У озера новый хранитель.
Счастье в момент рождения духа дает ему силы стать хранителем. Горечь порождает демонический дух, уничтожающий жизнь. Одно мгновение решает слишком много. Но выбора нет.
Иду назад, без оглядки. Я слышу новый зов.