Мир в рифме - стихи о жизни, о любви, о главном

рубрика "книги, которых не бывает на местном либребуке)"
встреча
Я нашла ее, как сокровище, в поле под миртовым кустом, закутанную в желтый пеплос с голубой каймой.

«У меня нет подруги, — сказала она, — да и город находится в сорока стадиях отсюда. Я живу со старой вдовой матерью, что всегда печальна. И если ты не возражаешь, я последую за тобой.

Я последую за тобой до твоего дома, даже если он на другом конце острова, и я буду жить с тобой, пока ты не прогонишь меня».

Идем же. У меня нет ничего, кроме крошечной обнаженной Астарты, подвешенной на моем ожерелье. Мы положим их рядом, твою и мою, и одарим розами в награду за каждую ночь.


дерево
Я разделась, чтобы взобраться на дерево. Гладкую влажную кору
сжали мои обнаженные ноги, сандалии мои ступали по сучьям.

Совсем наверху, но еще под листвой и укрыта от зноя, я села верхом
на развилистый сук, в воздухе болтая ногами.

Шел дождь. Падали и струились по коже моей капли воды. Руки мои
запачканы были мхом, а пальцы мои на ногах покраснели от раздавленных цветов.

Я ощущала, как живет это чудное дерево, когда сквозь ветви его пролетало
дыхание ветра. И я сильней сжала ноги мои и припала открытыми губами
к мохнатому затылку cукa.


прохожий
Вечером, когда я сидела у порога, мимо проходил молодой человек.
Он внимательно на меня посмотрел. Я отвернулась. Он заговорил со мною. Я не ответила.

Он захотел ко мне подойти. Я сняла серп со стены и порезала бы ему лицо, если бы он приблизился ко мне еще хоть на шаг.

Тогда, отступив немного, он засмеялся и, приложив руку к губам, сделал ею жест со словами: «Прими поцелуй мой!..» И я закричала и заплакала, так что моя мать прибежала ко мне.

Она была перепугана, думая, что меня укусил скорпион. Я рыдала: «Он меня поцеловал!»
Моя мать также меня поцеловала и на руках внесла меня в дом.


хижина
Хижина, где стоит твое ложе, самый красивый из домов на земле.
Она сплетена из древесных ветвей, обмазана глиной, а кровля на ней из соломы.

Я люблю ее, ибо мы в ней ложимся, с тех пор как ночи стали холодными. Они становятся все холоднее, а также и длиннее. К рассвету я чувствую себя вконец утомленной.

Матрас лежит на полу. Два покрывала из черной шерсти окутывают и греют наши тела.
Его грудь давит мои груди. Сердце мое стучит…

Он обнимает меня так сильно, что вот-вот раздавит мое бедное тело. Но когда он надо мною, я забываю весь свет, и мне можно тогда отрубить себе обе руки и ноги, не нарушив моей восторженной радости.


вечером у огня
Зима сурова, Мназидика. Все так холодно вне нашего ложа. Однако
подымись, пойдем со мною, ибо я развела огонь из поленьев и хвороста.

Сидя на корточках, мы будем греться, совсем голые, распустив за спиной
наши волосы. Будем пить молоко из одного кубка и есть медовые лепешки.

Как пламя живо и весело. Не слишком ли ты к нему близко? Твоя кожа
краснеет. Дай мне поцеловать ее всюду, где обожгло ее пламя.

Среди пылающих головней нагрею я железо щипцов и буду тебя
завивать. А затем угольком я напишу на стене твое имя.


содержатель гостиницы
Хозяин, нас четверо. Отведи нам комнату с двумя ложами. Теперь
слишком поздно возвращаться обратно в город, и дождь испортил дорогу.

Принеси нам корзину с фигами, сыру и темного вина. Но сначала сними
сандалии и вымой мне ноги, ибо они чешутся от грязи.

Вели принести в эту комнату два таза с водою, полную маслом лампу,
кратер и киликсы. Встряхни затем покрывала и выколоти подушки.

Но чтобы ложа были из хорошего клена и чтобы дощечки на них не
скрипели. Завтра ты нас не буди.


последняя эпитафия
На темной зелени переплетенных лавровых веток, среди любовью
дышащих роз, покоится та, что умела сплетать любовные строфы и заставлять
цвести на устах поцелуи.

Я росла на родине нимф, я жила на острове любящих женщин, и на острове Киприды я умерла. Вот почему славно имя мое и надгробный камень мой вымазан маслом.

Прохожий, не плачь надо мной, ибо мне сделаны были пышные похороны.
Плакальщицы царапали щеки, в гробницу мою положили мои зеркала и
ожерелья.

И теперь, по сумрачно-бледным берегам брожу я воздушною тенью среди асфодилов, а воспоминания о моей земной жизни дают мне радость в подземной.